Христианство в Центральной Азии. Вступление
История Церкви подобна Книге жизни, которую пишет Промысл Божий, незримо устрояющий судьбы человеческие. В этой великой книге одинаково важны все страницы, потому что каждая из них содержит ценный духовный опыт, который ложится в сокровищницу Вселенской Церкви. В полной мере это относится и к истории христианства в Центральной Азии, где на протяжении тысячелетий завязывались и развязывались узлы культур и цивилизаций, создавались и гибли огромные государства. Но и среди грозных событий, среди всех испытаний и потрясений люди искали свою веру, искали истину. Восток является колыбелью человеческого рода. Ученые выявили связи древнейшей Центральной Азии с Месопотамией, с той самой «землей Ур», откуда вышел «отец верующих» - ветхозаветный патриарх Авраам, величайший искатель Божественной истины (ил.З). На центральноазиатской земле, в Хорезме, вершился подвиг жития праведного Иова Многострадального (ил.4)\ здесь до новых времен чтилась его могила и поныне существуют памятники, связанные с именем этого мужественного человека Божия. Евангелие Христа Спасителя принесли в Центральную Азию ученики Господни - святые апостолы Фома Близнец и Андрей Первозванный. Исторические исследования открывают нашему взору удивительное зрелище: подобно затонувшему континенту Атлантиде, скрытые на дне времен древние царства предстают перед нами со всем своим давно исчезнувшим блеском, богатством и могуществом. Странно узнавать, что на месте современных городков и деревушек или просто жалких развалин некогда стояли столицы необозримых держав, мощные оплоты земных властителей. Таким был Невакет - знаменитый центральноазиатский Новгород, столица Тюркского каганата, располагавшийся близ нынешнего киргизского поселка Красная Речка. Таким был и Алмалык - «город богатства и цветения», ставка монгольских ханов, на месте которого ныне груда камней у подножия казахстанской горы Талка. Однако изыскания ученых заставляют говорить и камни: из их рассказов мы узнаем, что в этих исчезнувших городах и державах жили люди, подобно нам призывавшие имя Христово. Знаменитый казахский просветитель XIX века Чокан Валиханов при виде развалин Алмалыка размышлял об истории древнего христианства в этом краю - незримой для наших глаз подобно мощам святого апостола и евангелиста Матфея, ныне покоящимся также на этой земле, под водами озера Иссык-Куль. В наши дни каждая публикация, касающаяся истории христианства в Центральной Азии, становится сенсацией. Знакомство со страницами прошлого порой ошеломляет даже людей весьма знающих и эрудированных. Так, современный ученый М. Барманкулов изумленно восклицает: «Оказывается, еще в 1У-У1 веках в центральноазиатском Семиречье христианство было развито настолько сильно, что христианские молитвы переводились на тюркский язык. А ведь это на пять веков раньше, чем пришло на Русь Православие!.. Каким же считать религиозное наследие казахов - мусульманским или христианским? По вере отцов - мусульманским? Или по вере отцов этих отцов - христианским?» И на основании открывшихся ему фактов казахский ученый делает точный вывод: «Религия не принадлежность одной нации, она выше национальностей и рас. Нет и не должно быть какой-либо расы или народа, которые могли бы объявить себя исключительными носителями религии. Именно поэтому религия не может быть источником или оправданием межнациональных конфликтов. Религия не разъединяет народы и расы, а объединяет их». Распространению религиозно-исторических знаний, приводящих народы к лучшему взаимопониманию, в СССР препятствовало долгое засилье атеизма: религиозные вопросы были для историков полузапретными. Между тем речь идет о фактах, что называется, «широко известных в узком кругу». Еще в XIX веке видный церковный историк В. В. Болотов указывал на важность исследования судеб христианства в странах Востока и намечал пути для осуществления этого, но не успел заняться данной темой. История древнего христианства в Центральной Азии нашла отражение в трудах академика В. В. Бартольда, а затем историка Л. Н. Гумилева, в отдельных статьях ряда новейших исследователей. Открытия археологов дали богатейший материал для новых обобщений и создания целостной исторической картины. Это малоизвестная, но необычайно важная и поучительная страница всемирной истории. Центральноазиатская Церковь в VI веке претерпела искажение веры - уклонилась в ересь несторианства. Возвышение несториан в этом краю дошло до того, что они стояли на пороге создания охватывающей всю Азию «христианской империи третьего типа», отличающейся как от православных держав - Византии и Руси, так и от римокатолических государств Запада. Л. Н. Гумилев утверждает даже: «Тысячелетняя история Азии от Мраморного до Желтого моря - это история сложения и гибели этноконфессиональной несторианской цивилизации». В своем фундаментальном труде «Поиски вымышленного царства», ныне являющемся главным пособием по изучению духовной истории Азии монгольского периода, он пишет: «Проблема исчезновения несторианства столь сложна, что заслуживает специального исследования не меньшего объема, чем предпринятое нами». Востоковед Айдер Куркчи подчеркивает: «После Л. Н. Гумилева до сих пор не существует второй попытки “взять тему” - описать причину падения несторианства на Востоке». Взгляд на события, связанный с «несбывшейся империей несториан», требует анализа исторической ситуации не в одной Центральной Азии, но и в Персии, и в Китае, а в монгольский период - и на Руси. С православной точки зрения эта проблема представляет отнюдь не только исследовательский интерес, но тесно соприкасается со многими животрепещущими проблемами современности. Произошедший всего за несколько десятилетий (по историческим масштабам - мгновенно) крах мощной несторианской церковной организации во всех странах средневековой Азии служит ярким примером того, к чему может привести искажение веры и разрыв общения с Вселенской Соборной Церковью. Порочные методы прозелитизма, некогда применявшиеся несторианами и латинскими миссиями и приведшие к почти полному их истреблению в межрелигиозной резне 1339 года, в точности напоминают методику многих нынешних сект: это указание на грозную опасность, которую таит в себе деятельность сектантов и в современных центральноазиатских государствах, и вообще в мусульманских странах. Ключ к решению проблемы мирного сосуществования христианства и ислама, так остро волнующей ныне международное сообщество, также может быть найден как в негативном средневековом, так и в относящемся уже к Х1Х-ХХ векам позитивном опыте истории христианства в Центральной Азии. После крушения несторианской церкви в течение четырех веков на центральноазиатской земле не было ни одной христианской общины. Новая страница истории христианства в этом краю была открыта в 40-х годах XIX столетия - с появлением здесь русских православных переселенцев. Полуторавековой период православного строительства в Туркестане представляет собой самобытное, можно сказать, уникальное явление в истории Русской Церкви, поскольку он складывался в особых условиях. Создание православных приходов и развитие основанной в 1871 году Ташкентской и Туркестанской (Центральноазиатской) епархии Русской Православной Церкви проходило в окружении мусульманских народов, в среде инонациональной и иноязычной. Туркестан был самой отдаленной окраиной Российской империи, самой дальней и самой бедной в Русской Церкви являлась и Туркестанская епархия. Из-за скудости средств крестьяне-переселенцы поначалу жили почти в нищете. Духовенство из страха перед неведомыми землями и народами ехало сюда весьма неохотно. При этом отношение местных имперских властей к нуждам епархии было далеким от «симфонии», якобы существовавшей между Церковью и государством в Российской империи. Между светской и духовной властью постоянно возникали конфликты, приводившие подчас к тяжелым церковным нестроениям. Туркестанские архиереи носили титул «Ташкентские» только номинально, поскольку генерал-гу - бернаторы вплоть до 1916 года препятствовали их пребыванию в реальной столице края - Ташкенте, что очень затрудняло управление епархией. Любовь к Церкви Божией, присущая русским крестьянам-переселенцам, благотворительность русских промышленников и купцов, сбор пожертвований в России, самоотверженные труды туркестанских пастырей и архипастырей (среди которых выделялись архиепископ Димитрий [Абашидзе] и протоиерей Андрей Малов) помогли преодолеть все эти трудности. К 1917 году во всех городах и русских селах Туркестана имелись приходы со своими священниками, многие храмы края не уступали по красоте лучшим образцам русского церковного зодчества. Здесь действовали три монастыря, осуществлялась обширная просветительская и благотворительная деятельность. Необходимо отметить, что и в помощи нуждающимся переселенцам, и в пожертвованиях на строительство православных храмов заметное участие принимали мусульмане. Поразительно, что мусульмане Центральной Азии, некогда столь непримиримо отнесшиеся к своим соплеменникам-несторианам, так дружелюбно и радушно встретили иноземцев - русских православных людей. При этом быстро зарубцевались даже раны исторической памяти, нанесенные военным вторжением России в этот край. Православная кротость, одухотворявшая русских переселенцев, помогла им найти сочувствие коренного мусульманского населения и сблизиться с ним. Тем же духом Православия, духом смирения, братолюбия и терпимости, была проникнута политика России в отношении к завоеванному Туркестану. Ни о каком угнетении, подавлении и унижении мусульманских народов не было и речи. В неприкосновенности оставались религия, местные обычаи, привилегии мусульманского духовенства и знати. Имперские власти не просто демонстрировали веротерпимость, но стремились покровительствовать мусульманам: за счет российской казны был массовым тиражом издан Коран, реставрировались старинные мечети и медресе, среди которых была восстановленная на личные средства царя Александра III знаменитая ташкентская мечеть Джами. Мусульмане откликнулись добром на добро, гостеприимно принимая пришельцев на своей земле, помогая создавать «русские мечети», как они называли православные храмы. После переворота 1917 года большевики, как и повсюду, начали в Центральной Азии ожесточенное преследование религии. Мученическую кончину от рук богоборцев здесь приняли архиепископ Борис (Шипулин), викарные епископы Пимен (Белоликов), Лев (Черепанов), Герман (Вейнберг), занявший после разделения епархии в 1936 году Казахстанскую и Алма-Атинскую кафедру архиепископ Тихон (Шарапов), находившийся в ссылке в Каракалпакии архиепископ Херсонский Прокопий (Титов), множество священнослужителей, монашествующих и благочестивых мирян. Если Сибирь времен большевистских гонений называют землей мучеников, то Центральная Азия должна быть названа землей исповедников - сюда гонители массами ссылали твердое в вере православное духовенство. Здесь в различных городах и поселках претерпевали ссылку девятнадцать архиереев. Среди ссыльных были иноки Троице-Сергиевой и Киево-Печерской Лавр, инокини Серафимо-Дивеевской и Марфо-Мариинской обителей. Кроме того, священники и монашествующие часто сами бежали в этот край, поскольку размах арестов и казней здесь был все же не столь велик, как в самой России. 22 Вступление Большевистский режим обрушил гонения и на ислам: совместно перенесенные страдания еще больше сблизили православных и мусульман. Повсеместно мусульмане оказывали помощь православным ссыльным, известны случаи, когда они укрывали их от ареста, рискуя собственной жизнью. В период репрессий православным Центральной Азии пришлось также вести борьбу с обновленческими расколами, эту борьбу возглавляли замечательные иерархи - сначала святитель Лука (Войно-Ясенецкий), а затем один из первых кандидатов на Патриарший престол - митрополит Арсений (Стадницкий). С конца 1940-х годов в Ташкентской и Среднеазиатской епархии начали открываться прежде разгромленные приходы, отстраиваться разрушенные храмы. Возрождение епархии возглавил епископ Гурий (Егоров), перед этим восстанавливавший Свято-Троицкую Сергиеву Лавру, а впоследствии ставший митрополитом Ленинградским. Правление его преемника на Среднеазиатской кафедре, архиепископа Ермогена (Голубева), выпало на период новой волны гонений - хрущевской. Архиепископу Ермогену удалось не только уберечь все приходы епархии от закрытия, но и перестроить скромный ташкентский Свято-Успенский храм в обширный кафедральный собор, из-за этого владыка подвергался преследованиям со стороны атеистически настроенных властей. После высылки архиепископа Ермогена из епархии несколько приходов опять было закрыто. Новый этап истории Ташкентской и Среднеазиатской епархии начался после крушения государственного атеизма и распада СССР. Ныне епархия окормляет православных, живущих в трех независимых государствах: Узбекистане, Кыргызстане, Таджикистане. До 2007 года в ее состав входил и Туркменистан. Правительства их уже успели оценить вклад православной епархии в установление атмосферы мира и взаимопонимания в регионе и поддерживают ее начинания. За все время присутствия Православной Церкви в Центральной Азии здесь не возникло ни одного конфликта с мусульманами на религиозной почве. Продолжаются и развиваются отношения добрососедства, сотрудничество в делах благотворительности. Опасения может вызывать лишь нездоровая активность появившихся в этом краю миссионеров из западных сект, однако мусульманское духовенство уже учится видеть межконфессиональные различия. Один из участников состоявшейся в 1995 году в Ташкенте международной христианско-мусульманской конференции «Совместно жить под одним небом», представитель Всемирного Совета Церквей Т. Митри назвал отношения православных христиан и мусульман в Центральной Азии «образцовыми для всего мира». Здесь действительно накоплен уникальный опыт содружества, способный рассеять страх перед так называемой «исламской угрозой» и принести добрые плоды повсюду, где пожелают им воспользоваться. В этом краю сохраняется славянское население, численность которого многократно превосходит дореволюционный уровень. Обретенная Церковью свобода позволяет осуществлять православное строительство: приходов и храмов здесь уже больше, чем в имперский период. Открываются монастыри и духовные школы, создаются православные духовные центры в среднеазиатских столицах. История христианства в Центральной Азии продолжается.
Источник: Митрополит Ташкентский и Среднеазиатский Владимир (Иким) ПО СТОПАМ АПОСТОЛА ФОМЫ ХРИСТИАНСТВО В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ, М., 2011
