Всемирный Потоп

Потоп

Важнейший вопрос этики — как уничтожить зло, не уничтожая носителя зла. Если зло исходит из злого сердца — как изменить сердце человека, чтобы оно продолжало жить, но свои стремления направляло бы уже к добру? Никто не может вторгнуться в сознание человека так, чтобы сделать его стерильным по отношению ко злу. Ведь действие, исшедшее из не-свободного, из изнасилованного сердца не может быть этически добрым даже в том случае, если окружающим людям вроде становится от него лучше.

Значит, человек должен сам научиться судить себя и изменять в покаянном кризисе (по-гречески krisis значит — “суд”).

Бог — как педагог — может призвать к труду духовного роста и покаянного преображения, может поддержать усилие человека. Ветхий Завет апостолом Павлом так и назван -“педагогом” (Гал.3,24) (“детоводитель ко Христу”). Pedagogos в греческом языке означает “ведущий мальчика”, “ведущий детей”: это раб, который отводит ребенка из родительского дома в школу, следя за тем, чтобы тот не баловался по дороге. Ветхий Закон и есть такой “строгий дядька”, который не позволял евреям баловать с языческими богами.

Но, кроме того, задача педагога — защитить ребенка. Если его физическая или духовная жизнь находятся под угрозой — педагог должен сделать все , чтобы отвести эту угрозу.

И вот, Бог защищает своего “первенца”. Он Своей любовью выжигает все вокруг Израиля, чтобы болото язычества не всосало в себя робкие ростки более высокого понимания человека и Бога. Чтобы человечество не лишилось будущего, Промыслитель довольно резко и неоднократно отсекает не в меру навязчивое и прилипчивое прошлое. Греховно-языческие “нажитки” человечества слишком вросли в человеческие сердца. И тогда, чтобы эта болезнь не стала и тотально-всеобщей и бесконечно наследственной, Бог, Создатель жизни, берет на Себя страшное служение: он отсекает от жизни безнадежно пораженные части человечества. Каково же было растление человечества, если Библия вынуждена прибегнуть к недопустимо антропоморфным богословским образам и сказать (Быт.6,6), что “раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем”?!

“Наполнилась земля злодеяниями,.. ибо всякая плоть извратила путь свой на земле” (Быт. 6,11–12). Что за извращение овладело людьми? Христос уподобляет дням Ноя состояние людей перед Концом мира (Мф. 24,37). Главный же порок тех дней будет — “по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь” (Мф. 24,12). И ради десяти праведников Господь готов пощадить грешный город (Быт. 18,32). Но ко времени потопа, очевидно, лишь Ноя не коснулось всеобщее растление. И Бог берет на Себя защиту его и его потомков [218].

Был ли потоп всеобщим? Что означает библейское выражение “и усилилась вода на земле чрезвычайно, так что покрылись все высокие горы, какие есть под всем небом” (Быт. 7,19)? Стоит заметить, что в Библии выражения “вся земля” нередко означает “весь знакомый нам (иудеям) мир”. Сообщая о бывшем во времена Иакове голоде, Моисей говорит, что он господствовал “по всей земле” (Быт. 11, 54–57). Вряд ли здесь имеются в виду пять частей света. Христос говорил, что царица Савская приходила послушать Соломона “от пределов земли” (Мф. 12,42), хотя та пришла всего лишь из Йемена [219]. И когда Лука говорит, что в день Пятидесятницы в Иерусалиме были представители “из всякого народа под небесами” (Деян. 2,5), вряд ли стоит понимать его так, что японцы и новозеландцы присутствовали в тот день в Иерусалиме [220]. “Землей”, обитаемым миром, евреи естественно называют круг народов и стран, им известных. В общем, по слову блаж. Иеронима — «По герменевтическим правилам слово все должно быть понимаемо в отношении не к целому, а к большей части» [221].

Кроме того, Библия исповедует единство происхождения человечества. Homo sapiens возник не во многих местах Земли одновременно, а единожды и в одном месте (в Междуречьи или, шире, на Ближнем Востоке). Даже с точки зрения атеистической науки, вряд ли возможно считать, что цепь “случайных” мутаций, приведших к возникновению человека, могла произойти одновременно в разных популяциях антропоморфных животных. Потоп же происходит еще на заре человеческой истории. Значит, место рассеяния первых людей еще могло быть вполне небольшим, и для затопления человеческого мира не нужно было затоплять те континенты, где человека еще просто не было. И в ковчег Ною нужно было, соответственно, брать не всю бесконечно многообразную фауну Земли, а лишь тех животных, которые жили рядом с человеком и которых Ной мог бы собрать за неделю (Быт. 7,1–4).

Чудо состоит не в громадности потопа. Чудо в том, что человек был предупрежден об этом и что от гибели спасся не самый сильный, хитрый или сметливый, а самый праведный.

Память о той катастрофе осталась в преданиях практически всех народов. Везде есть сюжеты о “золотом веке”, о “мировом древе”, о первом грехе против богов (кстати, часто связываемом с недолжным отношением к какому-либо знанию — вспомним греческий миф о Прометее-похитителе) и о потопе. Чрезвычайно близкий к библейскому рассказ о потопе сохранился в вавилонской мифологии. Эта память о событиях времен Адама, хранившаяся у разных народов, постепенно раскрашиваясь разными оттенками и привходящими мотивами. Откровение Моисею лишь расчистило изначальный лик этих преданий, вернуло им их изначальный смысл.

Кроме самих этих преданий, библейскому человечеству от дней потопа и в память о нем остался Завет, который обещает людям, что а) человечество в целом никогда больше не будет уничтожаться водой (и потому Новозаветный Апокалипсис говорит о том, что мир погибнет от огня); b) людям разрешено есть мясо животных и рыб (и, значит, утверждения некоторых современных сект о том, что, дескать, библейская заповедь “не убий” включает в себя запрет на лишение жизни животных, на деле находятся в противоречии с Библией); с) введена заповедь “талиона” — “око за око”, “зуб за зуб”, что ограничивало инстинкт мести и не допускало пролития человеческой крови за, скажем, кражу имущества.

Кроме того, два символа напоминают людям о Завете Бога и Ноя: в небе — радуга (Быт.9,13), а в живописи — голубь с маслиничною ветвью в клюве как вестник примирения (Быт. 8,11).

Однако от истории с Ноем и его семьей до настоящего времени дошла еще одна весточка. Это — слово “хамство”. “Ной начал возделывать землю, и насадил виноградник; и выпил он вина, и опьянел, и лежал обнаженным в шатре своем. И увидел Хам наготу отца своего, и выйдя рассказал двум братьям своим. Сим же и Иафет взяли одежду и, положив ее на плечи свои, пошли задом, и они не видели наготы отца своего” (Быт. 9,20–23).

Чтобы эта сценка была понятнее, стоит вспомнить, что вплоть до позднего Средневековья люди спали нагими, лишь одеялами защищая себя от ночной прохлады. Кроме того, одежда восточных народов была весьма легкой и по сути представляла собой те или иные формы накидки (брюки или шаровары — это изобретение кочевых наездников). Так что случайная обнаженность во время сна (тем более сна нетрезвого) не была проявлением разврата.

Грехом же Хама было не созерцание как таковой наготы. Нет — это был грех против святыни жизни. Для Ветхого Завета характерно чрезвычайно благоговейное отношение к браку, зачатию и деторождению. Некоторые обряды предписывали совместное омовение и, значит, обнаженность людей (даже в Храме). Хам же, видя чресла отца, посмеялся над источником своей собственной жизни. Непочитание отца и матери для библейского восприятия — это не просто нарушение одной из заповедей, не просто неэтичное поведение. Это — надругательство над самой тайной жизни человека, а, значит, в конечном счете, и над подателем всякой жизни — над Богом. Поведение Хама — Богохульно. “Хамство” же есть в той или иной форме поругание святыни, профанация. Хамство не только ругань. Отпрысками Хама показали себя, например, журналисты, которые при начале строительства Храма Христа Спасителя в Москве утверждали, что питание россиян недостаточно разнообразно и изобильно, чтобы можно было позволить строить Храм. Народу, который считает, что Храм можно строить только от избытка, только от сытой жизни, Храм действительно не нужен. Ему нужно только стойло.

Детей Хама — “хамитов” — Бог определил быть в рабстве у более благоговейных сыновей Ноя. И все же история с Хамом была тревожной: едва выйдя из ковчега спасения, люди вновь разделились. Две силы вновь начали действовать в истории человечества. Значит, Богу вновь надо будет защищать Своих детей от вселенского хамства.

Школьное богословие, диакон Андрей Кураев