Духовная жизнь христианина

И создал Господь Бог человека из праха земного,

И вдунул в лице его дыхание жизни,

И стал человек душою живою (Быт. 2:7)

О духовной жизни написано и сказано немало, поэтому невольно возникает вопрос: стоит ли говорить о ней вообще и в каком смысле, в частности? Речь у нас пойдёт о духовной жизни христианина, в том числе и монаха.

Сама духовная жизнь рассматривается нами, как противостояние царству тьмы (зла) в аспекте аскетическом. Апология монашества и его история в нашу задачу не входят. Сам человек (пол, возраст), его земная жизнь, условия, здоровье, питание и прочее будут рассматриваться постольку, поскольку это имеет прямое отношение к нашей теме.

Под «духовной жизнью» люди светские прежде всего понимают занятия наукой, искусством и литературой, культурой в широком смысле этого слова, однако этого далеко недостаточно. По учению Церкви Христовой, духовная жизнь – это всё то, что способствует стяжанию Духа Святого. Не хлебом единым будет жить человек, – говорит Иисус Христос, – но всяким словом, исходящим из уст Божиих (Мф. 4:4). Следовательно, подлинная духовная пища для плодоносной жизни человека – это слово Божее и всё, что основано на нём, включает в себя гораздо больше понятий.

Таким образом, духовная жизнь есть такой образ земной жизни человека-христианина, когда дух человека, занимая господствующее положение в отношении души и тела, направляет их деятельность при помощи благодати Божией в сторону жизни вечной, то есть Царствия Божия.

Как свидетельствует слово Божие, человеческая природа состоит из трёх частей: духа, души и тела. Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте, и ваш дух и душа и тело во всей целости да сохранятся без порока в пришествие Господа Нашего Иисуса Христа (1Фес. 5:23). – говорит апостол Павел. Эта идея прекрасно выражена архиепископом Иннокентием Херсонским в Акафисте Святой Троице «Свят еси Господи Боже Наш, в духе, душе и теле нашем Трехчастную скинию на вселение Свое основати благоволивый и всеконечне грехом разрушится ей в нас не попустивый» (Икос 4).

Догматическое учение Православной Церкви как об основных предметах веры, так и о природе человека основано на Божественном Откровении. Трёхчастное деление человеческой природы (так называемая трихотомия), подтверждается в разных местах Священного Писания (Евр. 4:12; 1Кор. 2:14). Мысль о трёхчастном делении человека встречается и у древних философов. О человеке, как творении Божием, имеющим дух, душу и тело, постоянно упоминается в святоотеческой литературе. Но особенно ясно это положение выразил и раскрыл святитель Феофан Затворник Вышенский. Это дало возможность как самому ему, так и его последователям более подробно и яснее раскрыть самое понятие духовной жизни и её сущность.

«Что же это за дух? – спрашивает святитель, – это та сила, которую вдохнул Бог в лице человека, завершая сотворение его… Дух, как сила от Бога исшедшая, ведает Бога, ищет Бога и в Нём одном находит покой. Неким духовным сокровенным чутьём удостоверяясь в своём исхождении от Бога, он чувствует свою полную от Него зависимость и сознаёт себя обязанным всячески угождать Ему и жить только для Него и Им» (Святитель Феофан Затворник. «Что есть духовная жизнь». Л., 1991. С. 31).

Духовная жизнь первозданного человека в райском Эдеме заключалась в непрерывном общении со своим Творцом – Всесовершенным Духом. Она была жизнью «жительствующей», то есть не сонным царством бездействующего самоуслаждения живых существ. Первозданный человек хорошо знал, что ему надо делать. Адаму было дано три заповеди: воздерживаться, возделывать и хранить. Это и было началом его богоуподобления или совершенствования в Боге (Быт. 2:15–17; Мф. 5:48). Будьте совершенны, как Отец Ваш Небесный Совершен есть (Мф. 5:48) – вот что было и во все времена останется главным призывом человеку слова Божия.

Но когда человек, пытаясь получить это совершенство воровским путём, пал, он был удалён от непосредственного богообщения, потребность в общении с Богом сохранилась, и это сделалось возможным только в молитве.

Поверивший дьяволу и исполнивший его волю человек оказался во власти врага рода человеческого. Лишённый света лицезрения Создателя, он стал блуждать во тьме, но имея данную Богом свободную волю, хотя и отягощённую грехом, мог достигнуть богообщения через молитву. Последствия грехопадения вскоре привели человечество к разделению на две части: «сынов Божиих», стремящихся к богообщению и покоряющих в себе грех, и «сынов человеческих», живущих по воле дьявола (Быт. 6:1–21). Одни чтили Бога Истинного, а другие искали бога в идолопоклонстве, изобретённым тем же врагом рода человеческого. В последних духовная жизнь была искажена. Грех вошёл в мир и занял центральное место во «внутреннем человеке», оттеснив в сторону духовное начало, т. е. дух человека, введённый Создателем при сотворении, и лишь немногие ветхозаветные праведники и пророки, как мерцающие звёзды на небосклоне, указывали блуждающему во мраке греха человеку путь к Божественной Истине.

По пришествии на землю Спасителя подлинная духовная жизнь людей, принявших святое крещение, полностью возродилась. Их жизнь стала облагодатствованной. Аще кто не родится от воды и духа, – сказал Господь Иисус Христос, – не может внити в Царствие Божие (Ин. 3:5). После Искупительной Жертвы Иисуса Христа по вере в Спасителя человек получил возможность снова обрести утраченную связь с Богом и благодатные средства для борьбы с силами царства тьмы. В установленных Богом Святых Таинствах Христовой Церкви – Крещения, Миропомазания, Покаяния, Причащения, Елеосвящения, Брака и Священства духовная жизнь его приобрела новые качества. Через Таинства церковные, Евангелие, учение святых апостолов и отцов Церкви человек снова получил возможность войти в Царствие Божие. В трудах, в физической, непрестанной борьбе с искушениями среди мира, которые все в совокупности святым апостолом Иоанном Богословом были определены как похоть очес, похоть плоти и гордость житейская (Ин.2:16), стало возможным иметь полный успех в духовной жизни.

Господь наш Иисус Христос, прежде чем начать своё земное служение спасению рода человеческого, Сам вышел навстречу этим трём искушениям и, победив диавола во дни сорокадневного Своего поста в пустыне, возвестил всему миру, что успешная духовная жизнь человека при помощи свыше возможна и что остаётся у него свободная воля для выбора веры и спасительного пути следования за Иисусом Христом.

Святые отцы и подвижники благочестия на основе Священного Писания, учения Спасителя и своего духовного опыта создали полную систему этого следования за Христом, которую мы называем аскетикой.

Аскетика – слово греческого происхождения (ασχεζο), которое имеет множество значений, в частности, оно означает упражнение, переработку грубой материи (например, кожи). В Древней Греции аскетами называли атлетов за их постоянные упражнения и воздержание, аскезой – закаляемость гимнастов для арены. Стоики называли аскезой упражнения в добродетелях. Всяк подвизайся от всех воздержится (1Кор. 9:25).

В Римско-католической Церкви называют аскетизмом исполнение монашеских обетов – евангельской нищеты, целомудрия и послушания, но это считается как сверхдолжное.

Протестанты отвергают аскетизм вообще.

По учению Православной Церкви аскетизм, как сиситема установлений и предписаний для духовного усовершенствования, является обязательной для всех христиан, но имеет разные формы. Монашество – как аскетизм по преимуществу, как наиболее удобная, но не единственная форма духовного усовершенствования. Можно найти немало иных форм аскетизма. Каждый ревностный православный христианин, пребывающий в церковном послушании, имеет свой реальный аскетизм. Но об этом у нас речь будет позднее.

Итак, что есть православная аскетика?

Православная аскетика есть систематическое изложение внутреннего устройства духовной жизни православного христианина. Цель духовной жизни на земле есть стяжание Духа Святого, как говорит преподобный Серафим Саровский, через исполнение заповедей Господних и приведение в состояние гармонии природы человека, то есть предначатие жизни вечной. Предначатие это состоит не в одном только противостоянии силам тьмы, но предвкушении духовных благ теперь в земной жизни.

Цель духовной жизни состоит в богопознании и достигается она молитвой, которой главным образом определяется наше отношение к Богу, трезвением (внутренним вниманием), что, по учению святых отцов, является духовным подвигом аскетического самовоспитания, и физическим трудом, которым определяется отношение к внешнему миру.

Духовная жизнь имеет возрастные периоды, называемые степенями духовно-нравственного преуспеяния, духовного возраста. «Три есть степени преуспевающих в восхождении к совершенству, – говорит Никита Стифат, – очистительная, просветительная и таинственная, или совершительная. Первая свойственна новоначальным, вторая – средним и третья – совершенным» (Добротолюбие. Т. У. С. 151, п. 41). Третью степень называют таинственной потому, что она связана с тайнами Горнего мира. Ей свойственно блаженное бесстрастие – состояние, называемое святыми отцами «небом на земле». Этого духовного состояния достигают очень немногие. Отцы называют таких людей «ангелоподобными».

Святой Максим Исповедник уподобляет степени духовной жизни трём степеням церковной иерархии. «Дело дьякона, – говорит он, – исполняет тот, кто намащает ум на священные подвиги и отгоняет от него страстные помыслы; дело пресвитера – кто просвещает ум познанием Сущего и уничтожает лжеименное знание; дело епископа – кто завершает усовершенствование его Святым Помазанием ведения поклоняемой Святой Троицы» (Святой Максим Исповедник. «Слово о любви». С. 21).

О степенях духовной жизни говорят многие отцы и учители Церкви. Одни описывают их обстоятельно, другие – кратко. Все они излагают своё учение на основе Священного Писания, но со своей точки зрения.

Так, преподобный Макарий Великий, понимая аскетизм в широком смысле, называет степени духовной жизни степенями духовного совершенства каждого христианина независимо от формы его внешней жизни (в трудах святых отцов можно ещё встретить термин «степень духовного преуспеяния»).

Разделяя, как и другие святые отцы, духовное совершенствование на три периода, преподобный Макарий называет первый период состоянием «трудничество», второй – состоянием приявших действенность Духа, третий – высшею ступенью совершенства христиан. Но что очень важно, оно предпосылает первой степени ещё приготовительный период, когда, по его словам, «образуется твёрдая решимость спасаться в Господе» (Добротолюбие. Т. 1. С. 172). В течении этого испытательного периода подвижник приходит к неизбежному результату – самоотвержению и отречению от мира по заповеди Спасителя: кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною (Мк. 8, 35).

Преподобный Иоанн Лествичник делит период нравственного преуспеяния в духовной жизни на 30 ступеней в меру полного возраста Христова (Еф. 4:13), начиная отречением от мира и завершая бесстрастием – «небом на земле». Его наставления обращены непосредственно к монашествующим, хотя он говорит и о мирянах, которые оплелись мирскими попечениями. Последним он даёт наставление – преуспевать в меру возможности: «Всё доброе, что только можете делать, делайте» (Преподобный Иоанн Лествичник. Лествица. Ст. 1, 21).

Исходя из этого можно представить себе, что такое духовная жизнь. Теперь возникает вопрос: а что же делать, как и чего начинать её? Один евангельский юноша – искатель истинного блага спроси Христа Спасителя: Учителю благий, что благо сотворю да имам живот вечный? (Мф. 19, 16). Вопрос этот был задан Христу как одному из учителей блага, каковых в те дни было немало и в иудействе (раввины), и в язычестве (философы). Причём каждый из учительствовавших претендовал на истину, и каждый понимал по своему самую идею блага. Что мя глаголеши Блага; ни ктоже Благ, токмо един Бог. Аще хощеши внити в живот (внити – это ещё не иметь) соблюди заповеди, – ответил Спаситель (Мф. 19:17) и назвал ему заповеди пророка Моисея. Юноша, как и многие другие в его возрасте, думал, что этот знаменитый учитель даст ему нечто новое, неведомое и достаточно легко исполнимое, сказал: Вся сея сохраних от юности моея и что есть еще недокончал? (Мф. 19:20) Аще хочеши совершен быти, иди, продаждь имение твоя и даждь нищим и имети имаши сокровище на Небеси и гряди вслед Мене, ответил Иисус (Мф. 19:21). Нет, не земной учитель блага, а Сам воплотившийся Сын Божий призывал его в единственное и неповторимое в мировой истории высшее училище истинного блага и Божественной Премудрости. Но юноша ушёл с печалью (Мф. 19:22), потому что не выдержал как бы вступительного экзамена в это училище, ибо не имел твёрдой решимости следовать за Господом и начать то, что мы называем духовной жизнью.

Высшее училище истинного блага и Божественной Премудрости стало взращивать своих учеников среди бурного, суетного мира. По вознесении на небо Иисус Христос послал на землю своим ученикам и последователям Утешителя Святого Духа. Началась новая жизнь нового человека, рождаемого свыше от воды и Духа (Ин. 3:3–5). Настало время обилия чрезвычайных даров Святого Духа и начала Царства Божия в сердцах верующих. Чтобы обрести его, люди продавали свои имения и раздавали всякую собственность всем, смотря по нужде каждого. Непрерывно росло число людей, приявших учение Спасителя и веру в Него. И на вопрос: «Что делать, чтобы спастись?» святой апостол Пётр ответил трёхтысячной толпе народа, собравшейся в день Пятидесятницы: Покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов – и получите дар Святого Духа (Деян. 2:38). Истинная, небывалая в истории мироздания духовная жизнь забила живым ключом (Деян. 2:39–47).

Спаситель назвал своих последователей – всех христиан светом мира (Мф. 5:14). Они названы так не потому, что они были какими-то «сверчеловеками» или «воплощёнными ангелами», а потому, что среди развращённого мира иудеев и язычников они стали светильниками, исполненными благодати Святого Духа через Евангелие и веру. Но мир не стал снова Эдемом и диавол не был низвергнут. Грех продолжал проявляться, и среди христиан появились разного рода мужи, глаголющие развращенная (Деян. 20:30). Затем начались гонения на христиан со стороны иудеев и языческих властей Римской империи.

После почти трёх веков жесточайших гонений римский император Константин принял Миланский Эдикт, по которому гонения за веру были прекращены. Христиане начали свободно исповедовать свою веру, однако стали появляться ереси, активизировали свою деятельность сектанты, извращающие всё христианство. Одна из них – ересь Ария. Ариане имели большое влияние в тогдашнем обществе.

Благочестивый император Константин Великий за свои дела в защиту христианства и христианского просвещения был прославлен Церковью в лике святых и был назван равноапостольным. Но не все императоры в дальнейшем были такими, как равноапостольный Константин. Валент, например, был ярым сторонником ариан. Он и ему подобные императоры вмешивались во внутренние дела Церкви. Так как христианство стало религией государственной, то в Церковь шли люди или неверующие, или безразличные к христианству с целью иметь привелегии в государственной службе. Приняв крещение, они оставались такими же, какими были, и часто жили хуже, чем лучшие из язычников. Ясно, что в таком обществе духовная жизнь едва теплилась. Поэтому людям, желавшим жить подлинной духовной жизнью, было очень тяжело в такой атмосфере. И они, памятуя повеление Божие, данное праведному Аврааму: Изыди от земли твоей и от сродства твоего и от дому отца твоего (Быт. 12:1–21), уходили в пустыню.

В исполнении апостольской заповеди: Не любите мира, ни яже в мире(1Ин. 2:15) началось удаление христиан от суетного мира, в том числе и географическое, соединённое с полным отречением от всего, что в мире. Аще кто любит мир, – писал святой апостол Иоанн Богослов, – несть любви Отчей в нем. Яко вся еже в мире, похоть плотская, и похоть очима и гордость житейская несть от Отца, но от мира сего есть (1Ин. 2:15–16). Если во дни святого апостола Иоанна христиане, отрекаясь от страстей мира, могли пребывать в нём и проповедовать Христову веру, то теперь для них потребовалось удаление от мира. Жаждущие истинной духовной жизни стали уходить в необитаемые места и там спасаться. Они не искали рая на земле, а лишь жизни духовной. Светское общество, то есть мир, восприняло это движение как непонятное и вредное. Душевный человек, -говорит святой апостол Павел, – не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием (1Кор. 2:14).

Из-за того, что в светском обществе не было понимания различия духовного и душевного, на мироотреченников, подвижников благочестия нередко воздвигали гонения. Даже те родители, которые исповедовали христианство, разыскивали сыновей, удалившихся и водворившихся в горы и пустыни, и в оковах приводили их обратно. Святитель Иоанн Златоуст в своём обличительном слове «К верующему отцу» указывает на это псевдохристианство: «И не только ужасно то, что вы внушаете детям противное заповедям Христовым, но и то ещё, что прикрываете порочность благозвучными наименованиями, называя постоянное пребывание на зрелищах светскостью, обладание богатством свободой, славолюбие великодушием, дерзость откровенностью, расточительность человеколюбием, несправедливость мужеством. Потом, как будто мало этого обмана, вы и добродетели называете противоположными наименованиями: скромность неучтивостью, кротость трусостью, справедливость слабостью, смирение раболепством, незлобие бессилием» (Святитель Иоанн Златоуст. Творения. Т. 1. С. 92).

Хотя проповедники истины и благочестия не молчали, но некоторые верующие слушали их проповеди также, как речи ораторов и восхищались красноречием,не вникая в содержание. Будет время, – говорит апостол, – когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху (2Тим. 4:3).

Так, по слову Спасителя, врагами человека, хотящего благочестно жить, становились его домашние (Мф. 10:34–36).

Понимая это, такие подвижники – столпы благочестия и духовной жизни, как преподобные Антоний Великий, Павел Фивейский и многие другие ушли из мира и по воле Божией стали основателями особого уклада духовной жизни, который мы теперь называем монашеством.

Следуя наставлениям Спасителя о необходимости самоотречения, эти подвижники осознавали, что видимое удаление от мира – это лишь начало спасения,что на новом месте им предстоит тягчайший подвиг повседневного противостояния искушениям и, главное, внутреннего внимания, то есть тщательной работы над самим собой, которую святые отцы называли трезвением.

Трезвение – это средоточие духовной жизни монашества. Без трезвения нет и не может быть истинного монашества. Без него само монашество неизбежно превращается в некое религиозно-трудовое сообщество, в котором люди всего лишь исполняют молитвенное правило, а не творят молитву.

Характерными признаками монашеской жизни, которые введены в обеты, даваемые Богу перед пострижением, являются целомудренное безбрачие, святое (а не слепое) послушание и нестяжание. Однако, даже при наличии этих начал, но без деятельного трезвения, монашеская жизнь бывает несовершенна, по слову апостола приравнена к человеческим обычаям (1Кор. 3:3). Отсюда можно сделать вывод: чем сильнее и лучше в том или ином монастыре поставлено деятельное трезвение, тем ближе эта обитель к Горнему миру.

Христианская вера, пришедшая к нам на Русь с Православного Востока, принесла с собой и восточное монашество. Оно было встречено нашими предками очень дружелюбно, и монашеский уклад жизни стал составной частью жизни Святой Руси. Преподобный Антоний Киево-Печерский со своим учеником преподобным Феодосием положили на Руси начало монашеского общежития Афонских монастырей.

По примеру Киево-Печерских святых подвижников и образцу их обителей в самых разных местах стали создаваться другие монастыри, в особенности там, куда не доходила мирская суета – в дремучих лесах и на пустынных островах. Так возникли, например, Троице-Сергиева, Валаамская, Соловецкая и другие обители. Русский народ всей душой воспринял монашество. Каждый богобоязненный мирянин уклад своей домашней жизни старался строить на основах монашеских, и нередко перед кончиной своей принимал монашеский постриг.

Почти около каждого монастыря образовывался небольшой мирской посёлок (посад), который постепенно вырастал в большое селение. Со временем такой монастырь оказывался среди города. В последнее время монастыри стали строить и в больших городах, где они граничили с городскими строениями и уподоблялись роскошным дворцам. Мир, понимаемый в смысле греховной суеты, опять стал вторгаться в монастырские стены. Таким образом стало сбываться предсказание преподобного Антоня Великого: «Придёт время, возлюбленные дети мои, когда монахи оставят пустыни и потекут вместо них в богатые города, где, вместо этих пустынных пещер и тесных келий, воздвигнут гордые здания, могущие спорить с палатами царей; вместо нищеты возрастёт любовь к собиранию богатств; смирение заменится гордостью; многие будут гордиться знанием, но голым, чуждым добрых дел, соответствующих знанию; любовь охладеет; вместо воздержания умножится чревоугодие, и очень многие из них будут заботиться о роскошных яствах, не менее самих мирян, от которых монахи ничем другим отличаться не будут, как одеянием и наглавником […]. Но будут в то время и такие, которые окажутся гораздо лучше и совершеннее нас» (Добротолюбие. Т. 1. С. 129, п. 26).

Эти слова основоположника православного иночества имеют особое значение для более поздних времён русской истории, когда, по слову святого апостола Павла, все желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, стали гонимы (2Тим. 3:12).

Революция 1917 года уничтожила монастыри, разорила и освернила православные святыни. Само монашество было объявлено вне закона и обречено на вымирание, а люди, исповедующие христианство, преследовались. Это было попущено Богом за греховную жизнь людей. Сыне, не пренебрегай наказания Господня, – говорит Священное Писание, – его же любит Господь, наказует (Притч. 3:11–12).

Настало для православия в России время 70-летнего пленения. Многие иноки-подвижники достигали небесных обителей как мученики и исповедники, недостойные отреклись, прочие же тихо отошли «в путь жизни сея». Так было угодно Господу очистить своё наследие огнём страданий и скорби.

В связи с закрытием монастырей в первые годы советской власти возникло так называемое «тайное монашество». Монахи, вынужденные скрывать своё монашество по причине гонений, исполняли монашеские обеты втайне. Некоторые в дальнейшем принимали «тайное монашество», чтобы скрыть свои добродетели. Но, к сожалению, какие бы положительные побуждения «тайного монашества» ни были, оно всегда имело и отрицательные стороны. Это «дикорастушее монашество» не имея ни монастыря, ни духовного руководства жило под «самопослушанием» и духовно дичало. Люди, принявшие постриг в те годы, дожили до наших дней, но в современных монастырях они нежелательны, потому что, прожив под «самопослушанием», укрепились в своеволии, а создать свою независимую общину тем более не могут (1Кор. 3:3). И получается, что, когда эти люди попадают в современные монастыри, они вносят туда лишь разлад и смущение.

Наступили перемены, и вот, в наше время государственная власть вернула в распоряжене верующих для использования по назначению монастыри и храмы, многие святыни.

Хотя в нашем земном отечестве наступила как бы духовная весна, но нелёгкая крестная ноша досталась современному монашеству. Приходится восстанавливать храмы. Монастырское хозяйство, как известно, находилось и ещё продолжает находиться в жалком состоянии: полуразрушенные и переоборудованные здания предстоит не только восстанавливать, но и переделывать. Но главне – к пережитым скорбям и гонениям прибавились ещё «болезни века»: неподготовленность поступающих в обители, недостаток духовного руководства, отсутствие духовной преемственности…

Что делать? С чего начинать восстановление монастырей? Ответ для рассуждающих по духовному вполне ясен. Строить надо монастырь, как духовный организм, а не восстанавливать монастырские здания, иначе это будет лишь памятник архитектуры. Как это делать, в православной аскетике дан исчерпывающий ответ, но теперь, к сожалению, и основы её почти забыты.

Какое положение мы часто наблюдаем в современных монастырях? Вот по благословению старцев пришли люди в переданный Церкви монастырь. Перед ними две задачи: молитва и труд. Мест приложения труда у них много. Пособий для молитвы церковной и келейной, богослужебных книг и келейных канонников тоже немало. Однако, не имея правильного духовного руководства, христианская душа, ищущая духовной жизни, чувствует, что не должная, без внимания себе (хотя и продолжительная) молитва так же, как и бессмысленно-изнурительный труд бесплодны. Они создают некую пустоту, вакуум. Этот вакуум нужно заполнять тем, что в монашеской жизни называется трезвением, которое немыслимо без духовного руководства.

Трезвение одухотворяет и обогащает как молитву, так и труд подвижника: оно всегда укажет время и целесообразность того и другого. Чем ярче и сильнее свет этого светильника – трезвение в обители, тем выше в ней духовная жизнь.

Отсутствие трезвения приводит к тому, что некоторые насельники и насельницы переходят из одного монастыря в другой, скрывая своё прежнее монастырское житие. Такие хождения не приносят плодов, потому что люди забывают слова Спасителя, что Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17:21), к ним относится народная поговорка: «Не ищи в селе, поищи в себе».

Нет сомнения: подвижники благочестия были, есть и всегда будут. В каждом насельнике и в каждой насельнице таится и теплится искорка Духа Божия, способная дать великий светильник. Всё дело в искании единого на потребу, которое достигается через трезвение.

протоиерей Борис Николаев

Духовная жизнь, как предначатие жизни вечной