4-ое Воскресное Евангельское чтение

Воскресные Евангельские чтения. Евангелие 4-е

В первый же день недели, очень рано, неся приготовленные ароматы, пришли они ко гробу, и вместе с ними некоторые другие; но нашли камень отваленным от гроба. И, войдя, не нашли тела Господа Иисуса. Когда же недоумевали они о сем, вдруг предстали перед ними два мужа в одеждах блистающих. И когда они были в страхе и наклонили лица свои к земле, сказали им: что вы ищете живого между мертвыми? Его нет здесь: Он воскрес; вспомните, как Он говорил вам, когда был еще в Галилее, сказывая, что Сыну Человеческому надлежит быть предану в руки человеков грешников, и быть распяту, и в третий день воскреснуть. И вспомнили они слова Его; и, возвратившись от гроба, возвестили все это одиннадцати и всем прочим. То были Магдалина Мария, и Иоанна, и Мария, мать Иакова, и другие с ними, которые сказали о сем апостолам. И показались им слова их пустыми, и не поверили им. Но Петр, встав, побежал ко гробу и, наклонившись, увидел только пелены лежащие, и пошел назад, дивясь сам в себе происшедшему (Лк. 24, 1-12).

Ныне и евангелист Лука, в четвертом воскресном Евангельском зачале [1], повествует нам о путешествии ко гробу Христову мироносиц. Мы уже прежде говорили, что таких путешествий было, вероятно, несколько. Несомненно во всяком случае, что Мария Магдалина приходила ко гробу несколько раз. Да это и понятно: женское сердце тянуло их к Умершему: они не думали о Воскресении Христа, хотя Он неоднократно предсказывал ученикам об этом (Мф. 16, 21; 17, 23; 20, 19). Но ученики не усвоили этого. Например: когда Господь сходил с горы Преображения с избранными тремя апостолами и велел им никому не рассказывать о Преображении, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых, то они удержали (то есть сдержали, исполнили) это слово; но спрашивали друг друга, что значит: воскреснуть из мертвых (Мк. 9, 9-10). Так лучшие ученики не могли понять этого.

Удивляет нас и то, что ученики, – услышав Господне предсказание о Себе: Ему должно… много пострадать от старейшин и первосвященников… и быть убиту, а потом в третий день воскреснуть (Мф. 16, 21), – не обратили внимания на слова о Воскресении, точно не слышали их. И апостол Петр, отозвав Его в сторону от других учеников, начал прекословить Ему только о страданиях Его и смерти: буди милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою; а о Воскресении, более дивном событии, ничуть не подумал он (Мф. 16, 22).

Что же говорить: о женщинах? И что это значит? Непостижимо было Воскресение и для лучших учеников! Ведь и мы вообще, если чего не испытали опытом, не можем того понять… И после Воскресения Петр, даже увидев гроб пустым, ушел от него, в себя дивяся бывшему (Лк. 24, 12). Тем более не могли усвоить этого женщины. И все они уверены были, что смертию кончилось все. И единственное, чем они могли еще послужить Господу – или утешить свое любящее сердце, – это принести ароматное миро и сверху помазать, хоть плащаницу, в которой завернуто было тело Иисуса; в крайнем случае – хоть взглянуть на могилу любимого Мертвеца… О Воскресении они и не думали! Да и кто же помазывает миром живого? И как наступило самое раннее утро, очень рано (Лк. 24, 1), они – у гроба.

О, добрые, любящие сердца! Помнящие Господа! Конечно, если бы можно было, они еще в субботу, днем раньше, пришли бы ко гробу. Но закон Моисеев запрещал что бы то ни было делать в субботу.

Но женщины, еще в пятницу, запаслись благовонным миром и мастями. В субботу же остались в покое по заповеди (Лк. 23, 56).

Но не могло успокоиться сердце их: оно было там, у гроба. И, как только можно было, они очень раноустремились туда… Ни о чем они не думали, кроме любимого Господа… Не имели и страха от ночного путешествия, хотя Распятый был лицом опасным, раз его казнили… О печати, а также о страже при гробе они не знали. И только разве об одном некоторые из них на пути думали и недоуменно делились своими мыслями: кто отвалит нам от гроба камень. А он был велий зело, очень великий. И кто же в ночной тьме мог отвалить его им? Люди спят. А садовники ночью не ходят по кладбищу, тоже спят дома.

Но сердцу, горячо любящему, все эти «здравые» мысли нипочем были… Они шли и думали только о Нем… О Нем одном… Любовь – сильнее самого здравого ума…

Здесь, по евангелисту Луке, шла большая группа мироносиц. Евангелист – как обычно и другие апостолы – перечисляет имена их. Это так естественно. Но не всех. Конечно, впереди всех и всегда именуется святая Мария Магдалина, – это пламенная душа; потом Мария Иаковлева. Но у евангелиста Луки указывается новое имя – Иоанна. Это имя упоминается у того же евангелиста и ранее: за Христом ходили ученики и некоторые женщины; среди них вот и упоминается Иоанна, жена Хузы, домоправителя Иродова (Лк. 8, 2-3). Больше о ней подробностей нет; но почему же евангелист Лука упомянул, что она – жена Хузы и проч. В Евангелии единственный раз употребляется имя царедворец, у которого был сын при смерти (Ин. 4, 46) и который сам, несмотря на свое придворное положение, пришел просить помощи у Господа Иисуса Христа; и хотя Спаситель с упреком сказал ему: вы не уверуете, если не увидите знамений и чудес, царедворец снова продолжает просить: …Господи! приди, пока не умер сын мой. Иисус говорит ему: пойди, сын твой здоров. Он поверил слову, которое сказал ему Иисус, и пошел. Сын был уже здоровым, это было в тот час, седьмой, когда Иисус сказал: …сын твой здоров. И уверовал сам и весь дом его. Это было второе (после первого в Кане Галилейской) чудо Иисуса (Ин. 4, 46-54).

Если этот царедворец и был Хуза, домоправитель Ирода, то понятно, что мать смертельно больного сына была благодарной за это. А так как уверовал и сам царедворец и весь дом его, то муж отпустил свою жену ходить за Иисусом, вместе с другими женщинами.

А может быть, евангелист упомянул о ней потому, что этим хотел показать державному (по-русски – достопочтенному) Феофилу, для коего и написано было это Евангелие, что вера во Христа проникла уже и в высшие придворные круги и даже жена царедворца стала ходить за ним по Галилее в Иудее.

А вот о некоей Сусанне не упомянуто ничего другого – кто и откуда она? Однако характерно, что евангелист Лука и там употребляет слова: и многие другие (Лк. 8, 3), и в воскресном Евангелии говорит: и другие с ними (Лк. 24, 10). Но нам очень эта прибавка важна с другой стороны: она показывает, что мироносиц было несколько, о которых не осталось даже и имен: и многие другие. Потому и возможно, что одни группы в одно время шли ко гробу, другие – в другое; что женщины то соединялись с одними, то – с другими. И следовательно, нам нет оснований ограничивать их только теми, имена коих названы.

Важно лишь одно, что все они свидетельствовали о пустом гробе, а после – и о видении Воскресшего Христа. И самое различие в именах и даже свидетельствах их говорит об истинности евангельских повествований.

Почему? Уж сколько раз евангельские сказания проходили сквозь горнило сомнений; сколько раз противники христианства ссылались на эти «противоречия» и «несогласия» мироносиц; а христианство стоит века и века: евангелисты не увидели в этих разностях основания сомневаться в главном – в действительности Воскресения Христова! Поэтому обратимся спокойно к воскресному Евангелию.

И вошли во гроб… Вероятно, у них были светильники… Или, пока они шли, начало рассветать. Гроб был пуст… Они недоумевали… о сем… И вдруг… Нам дорого и это слово… Ангелы могут вдруг являться и вдруг исчезать: таков мир небесный!

У толкователя Евангелий архимандрита Михаила [2] приведены слова кого-то неизвестного. «Прекрасно, – пишет он, – некто… сказал о различии в этом отношении… «Холодные выискиватели противоречий в евангельских сказаниях, неужели вы не видите, что евангелисты не перечисляют являвшихся женам ангелов? Весь гроб, вся окружность гроба исполнена была ликов ангельских невидимо. Там было не только два-три ангела; там были их тысячи; и являлись они женам не постоянно один и тот же, не постоянно – одни и те же два. То являлся один, то другой, то два вместе; то в этом месте, то в другом; то с такою речью в устах, то с такою». <…> Излагая, – продолжает архимандрит Михаил, – один такую преимущественную частность, другой – другую, третий иную, они, без сомнения, не разногласят между собой, а только восполняют один другого».

Добавим от себя: мы даже над собой наблюдаем, как об одном и том же событии мы говорим то с одними подробностями, то с другими… А событие было, и было одно!

И предстали пред ними, а не сидели на камне, и не на гробе, не на правой и на левой стороне его, – а пред ними два мужа... Ангелы могут являться то в блестящих, даже подобно молнии, одеждах, то в виде молодых юношей, то в виде взрослых мужей. Здесь явились они мужами, но в одеждах блистающих (Лк. 24, 4). Опять мы вспоминаем подобные же слова после вознесения Господня, о чем пишет тот самый евангелист Лука (Деян. 1, 10): сходство – как и раньше – удивительно свидетельствующее об одном авторе, – который и сам, вместе с Клеопой, видел Воскресшего Христа на пути в Эммаус (о чем будет речь в следующее воскресенье).

Женщины, понятно, были в страхе; и потупили глаза в землю… Как – от блестящего света, так по страху; так и по скромности…

А ангелы сразу же стали говорить им: к Кому они пришли и зачем? К Погребенному и Распятому! Он Воскрес! Его здесь нет! И припомнили, как Господь говорил им (вам) и о том, что Он будет предан в руки человеков грешников, и будет распят, а в третий день Воскреснет. И это Христос говорил ученикам, после исповедания Его Петром – Сыном Божиим (Мф. 16, 21; 20, 18-19; Мк. 9, 31 и т.д.). Не женщинам – а вам вообще: так говорится про целую семью вместе. Но и апостолы не разумели сих слов; а спросить Его боялись (Мк. 9, 32).

И вспомнили они (женщины) слова Его, – то есть о Воскресении в третий день (Лк. 24, 8). Доселе не вспоминали, а теперь вспомнили. Этим ангелы хотели привести к вере в Воскресение Распятого…

Больше им нечего было делать во гробе: Умершего нет; помазывать благовониями некого; ангелы возвестили о Воскресении Христа… Осталось одно: возвращаться в Иерусалим… И конечно, тотчас же всем, всем! – и сейчас же! – поделиться с одиннадцатью, и (опять новость у евангелиста Луки!) всем прочим. Кроме апостолов было много прочих: и женщины – многие другие, и вообще сочувствующие, – подобно Никодиму и Иосифу благообразному. И они рассказали им, что видели.

Как же сказано про жен мироносиц у евангелиста Марка: …никому ничего не сказали, потому что боялись (Мк. 16, 8)? Некоторые толковники думают, что женщины на пути к ученикам никому ничего не сказали. Но нам это кажется искусственно придуманным. Не естественней ли было разделить всю эту группу мироносиц – на части: одна – более близкая к апостолам, как Мария Магдалина, Мария Иаковлева, –побежала к апостолам; другие же домой: эти были более боязливыми. Последние и никому ничего не говорили; а первые все сообщили ученикам… Это – так понятно и нам.

Что же апостолы? Им слова женщин показались пустыми, и не поверили им. Да и как поверить такому чудному событию, небывалому и непостижимому! Мы уже видели, как апостолы, после Преображения, недоумевали: что значит – Воскреснуть? Припомним, что и в начале Своей проповеди Христос изгонял торгующих из храма, и овец и волов (Ин. 2, 15), сказал: …разрушьте храм этот, и Я в три дня воздвигну его (Ин. 2, 19). И когда воскрес Он из мертвых, то ученики Его только тогда вспомнили, что Он говорил о Воскресении тела Своего Ин. 2, 22).

Но горячий Петр вскочил и побежал ко гробу; с ним вместе и любимец Господа Иоанн. Мы же теперь снова и снова воззовем: «ХРИСТОС ВОСКРЕС! ВОИСТИНУ ВОСКРЕС!»

Источник: Вениамин (Федченков), митр. Царство Святой Троицы. – М.: Правило веры, 2006. С. 632-639.

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Имеется ввиду одно из евангельских зачал, читаемых на утрени за каждым воскресным вечерним богослужением, начиная с праздника Пасхи.

Зача́ло (греч. περικοπή) – нечто отделенное со всех сторон) – пронумерованные фрагменты текстов Евангелия и Апостол (раздел, объединяющий книгу Деяний апостолов и апостольские послания), на которые они разделены для прочтения при совершении богослужений.

Существуют:

· Рядовые зачала – на каждый день в течение года;

· Праздничные зачала – для праздничных служб;

· Постовые зачала – для богослужений во время Великого поста;

· Общие зачала – для «общих служб» святы;

· Требные зачала – «на всяку потребу» (для таинств и треб) и другие.

Счет зачал начинается с Пасхи, открывающей «новый год» подвижного годового цикла. Первое евангельское зачало – «В начале было Слово…» (Ин. 1, 1-17); первое апостольское – «Первую книгу написал я к тебе…» (Деян. 1, 1-8).

В Евангелии по Матфею церковных зачал 116, по Марку – 71, по Луке – 114, по Иоанну – 67. В Апостоле зачала суммарно просчитаны сплошь, всего их 355. Книга Апокалипсис разделения на зачала не имеет, т.к. за богослужением не читается. Если одно и то же зачало относится сразу к нескольким событиям, то оно может быть разделено на части. Когда написано «зачало …, от полу», это значит, что зачало следует читать не с начала, а немного ниже.

[2] Здесь и далее митрополит Вениамин цитирует книгу: Евангелие от Матфея, Марка, Луки и Иоанна с предисловиями и подробными объяснительными примечаниями архимандрита Михаила: В 3 т. — М., 1870-1874.